Форсирование Полтавского ерика, освобождение хутора Трудобеликовского
О событиях 1943 года рассказал в своей книге «По зову Родины» редактор дивизионной газеты Семен Емельянов
Сопротивление врага
«Окружить и уничтожить Краснодарскую группировку противника войскам Северо-Кавказского фронта не удалось. Однако соединения 56-ой и 46-ой армий, действующие южнее реки Кубань, вышедшие к станицам Абинской и Троицкой, к 25 февраля 1943 года поставили немецко-фашистские войска в тяжелое положение. Боясь окружения, противник вынужден был и перед фронтом наших 58-й и 9-й армий оставить свои позиции севернее реки Кубань и отойти к реке Протока, к Славянской-на-Кубани, где в бой за эту станицу включилась 37-я армия силами 389-й и 295-й дивизий.
Об освобождении станицы Славянской-на-Кубани в дивизии заговорили сразу после Краснодара. Колобов требовал, после взятия Ивановской, не делая передышки, безостановочно преследовать врага. Считалось, что освобождение Славянской уложится в два – три дня. А оно затянулось почти на месяц.
Столкнуться с противником, отступающим от Ивановской, пришлось сразу же после форсирования Ерика Ангелинского – в рисовых чеках. 25-26 февраля полки медленно и с потерями наступали в направлении хутора Зеленского. Гитлеровцы цепко держались за каждый клочок дамбы, стык дорог, хуторок. За два дня боев удалось освободить только поселок «Кубрисострой» (Южный) и выйти к Безымянному хутору.
Безымянный хутор, у стыка двух каналов, на 10 дней стал главным препятствием на пути к ерику Полтавскому. Ни лобовые, ни обходные, ни ночные атаки не приносили успеха.
От Ивановской до Безымянного
28 февраля командарм Козлов телеграммой молнией известил комдива о то, что противник в ночь на 28-е февраля готовится к отходу с ерика Полтавского и приказал опередить его атакой. После получасового артналета комбаты и командиры рот вышли вперед своих подразделений и лично повели их в атаку. Сведения об отходе немцев не подтвердилась. Системой взаимодействующих огней они ловили нашу пехоту в огневые мешки и накрывали многослойным огнем из пулеметов. За атаку пришлось платить кровью. Атака завяла. Положение сторон не изменилось.
В этом бою не стало командира взвода ПТР 1279-го полка коммуниста, донбасского шахтера Василия Ивановича Уса. Солдатом и командиром его сделала война. Прожигающим словом и личным примером он поддерживал отличный порядок во взводе. Грусть свою (его семья находилась на оккупированной территории) напоказ не выставлял. В минуты для души тягостные, с разрешения командира П.С. Рыбченко, он уходил на разрядку — «пошукать» и пострелять немцев. На пути от Терека до низовий Кубани не раз он встречался со смертельной опасностью. Все обходилось. А тут в рисовых чеках подстерегла и его вражеская пуля. Тяжело было терять таких героев.
Шли дни, и командарм Козлов все круче нажимал на командиров дивизий, обвиняя их в нерешительности и неумении брать препятствия. «Перед вами — говорил он — одиночные пулеметы, а вы топчитесь на месте». И требовал в течение стольких-то часов решительной атакой сломать хребет фашистам. Командир дивизии и командиры полков в свою очередь нажимали на комбатов и командиров рот. Атаки продолжались, а ситуация не менялась. В чем-то командарм был прав, указывая на недостатки атак. Но были и более глубокие причины того, что воины, уже бравшие города, не могли взять Безымянный хутор.
В низовьях Кубани линия фронта противника сократилась и его боевые порядки уплотнились. Оборона стала сплошной и эшелонированной, более насыщенная огневыми средствами. Румынские части заменялись немецкими. Местность – курганы, каналы, валы, поля, залитые водой, — для обороны противника препятствие лучше желать не надо. Из-за распутицы расстроилось материальное обеспечение частей. Из тыловых станиц тянулись длинные вереницы женщин и подростков с патронами, снарядами и минами в мешках за плечами. В котловом довольствии выручали в отдельные дни рисовые чеки. Из прошлогодних, неубранных колосьев солдаты вышелушивали зерно и в ступах из гильз освобождали его от плевел. Варили в котелках несоленую кашу.
Трудные шаги к Протоке
Бесплодные атаки все же прекратились. Командарм ночью с 7 на 8 марта перегруппировал части с целью концентрации максимума усилий на главных направлениях. 368-ю дивизию, за исключением 545-го полка, выведенного во второй эшелон на доукомплектование, он перевел в район хутора Телегин для нанесения главного удара, поместив между 295-й справа и 9-й дивизией слева. Задача дивизии сводилась к тому, чтобы прорвать оборону на участке рисосовхоза, взять хутор Телегин, занять хутор Кулика, выйти к реке Протока на участке между железнодорожным и шоссейным мостами, форсировать реку и овладеть станицей Славянской. На подготовку удара давались сутки.
Девятого марта, безоблачно. Атака началась в 6 часов 40 минут утра. Первый батальон 1279-го полка Клима Кучерука с криком «Ура» первым форсировали Ерик Полтавский. Преграда немалая — 1-15 метров шириной и от 1,5 до 3-х метров глубиной. Солдаты взяли ее, используя подручные плавсредства и вброд. Сбив с западного берега прикрытие, к 8 часам утра они вышли к хутору Телегину. Туда же подтянулись батальоны М.Г.Митюрина и А.А. Зверева. Полк стал обтекать хутор. Немцам пришлось оставить его. К двум часам полк Жулихина занял еще один хутор – Крикуны, 1227-й полк в этот день освободил хутор Кулика, Безымянный и подошли к Крыжановскому.
Уже вечерело. Уставшие бойцы окапывались. Как и все, этим могли заняться и солдаты роты В.Ф.Тарасова. Но впереди них из фашистского дзота стрелял пулемет. «Так они всю ночь будут зудеть. Да и завтра помехой станут, — подумал Тарасов, — а не лучше покончить с ним сегодня?»
— Кто пойдет со мной? – спросил у солдат. Из желающих отобрал шестерых. Ползли долго. Когда осталось метров 20 до дзота, бросили гранаты. И дзот замолчал, а 10 фашистов, как говорится, отдали богу душу.
На Кубани не редкость: селение со станицу, а зовется хутором. Трудобеликовский хутор был таким же переростком. Его и хутор Крыжановский немцы хотели использовать как предмостовую преграду у переправ через Протоку. У этих хуторов они пытались еще раз остановить полки С.Г. Жулихина и М.К. Свиридова. Но не смогли. 10 марта 1277-й полк освободил хутор Крыжановский. А 11 марта 1279-й полк осилил упорство гитлеровцев в Трудобеликовском. В первом часу ночи 12 марта оба полка вышли на дамбу реки Протоки и закрепились перед взорванными железнодорожным и шоссейным мостами. На станции Трудобеликовской было захвачено 129 вагонов, 79 платформ, 34 цистерны, более 2 тысяч снарядов.
Бои за хутор показали возросшую активность нашей артиллерии. Дивизион капитана Г.Ф. Дябина подавил минометную батарею, уничтожил два пулемета. Не обижалась пехота и из действия дивизионов Г.С. Оберемко и А.И. Гордиенко. В их батареях было немало опытных и умелых воинов-огневиков.
Коля-артиллерист
Николай Колганов пришел в дивизию на Тереке. Удивились, как мог такой «шкетик» попасть на фронт, да еще и в артиллерию. Не иначе как года прибавил. Пожалел и принял его тогда в свой дивизион Андрей Иванович Гордиенко. Сам и учил его на наводчика. Скидки на возраст не давал. Коля тоже старался. Под Славянской он был уже искусным воином.
… Вражеские снаряды рвались рядом. Сменить позицию не успели, укрыться в щель совесть не позволяла, пехоте нужна была поддержка. Вышли из строя один за другим расчетные. Коля остался у орудия один. Выходили из строя не только люди, гибли как солдаты и пушки. Только Коля оставался невредим, переходил от одного орудия к другому, уцелевшему. Из третьего стрелял до конца огневого налета. Присел, усталый, на лафет, когда все кончилось.
— Так вот ты какой, герой! – услышал он голоса подбегавших батарейцев. Кто-то из них повесил ему на грудь свою медаль «За отвагу». Командир батареи В.Н. Колосков добавил:
— Это от нас. А от вышестоящего начальства я попросил орден.
Впереди была река Протока…».
Подготовил Василий Коваленко по материалам книги Семена Емельянова «По зову Родины. Очерки боевого пути 389 Бердичевско-Келецкой орденов Боевого Красного Знамени, Александра Суворова 2 степени, Богдана Хмельницкого 2 степени стрелковой дивизии
в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.»,
Стерлитамак, 1993 год.
Выход к Протоке
«Посейдон» — такое звучное имя дало немецко-фашистское командование оборонительному рубежу по р. Протоке. Одним из ключевых пунктов обороны врага стала станица Славянская. Чтобы взять этот «кубанский бастион», советским войскам пришлось потратить немало сил.
Первые дни весны 1943 года стали самыми кровавыми в истории Славянского района. В начале марта трагедия произошла под Черноерковской: здесь попали в окружение и были фактически уничтожены 317-я и 351-я советские стрелковые дивизии 58-й армии. Чтобы отвлечь силы противника от Черноерковской, в направлении Славянской начала наступление 37-я советская армия. Одновременно в наступление перешли войска 9-й армии, которые в ночь на 10 марта, освободив ст. Красноармейскую, прорвались к Протоке в районе Славянской.
— На всём протяжении дороги были разбросаны сожженные танки, тягачи, прицепы, груженные камнем, объехать которые было невозможно,.. — рассказывает в своих воспоминаниях военный инженер Борис Васильевич Баданин.
Попытки советских войск с ходу переправиться на другой берег провалились. И это вовсе не удивительно: за месяцы подготовки немцы превратили береговую линию Протоки в настоящую крепость. Удерживать Славянскую оккупантам было жизненно необходимо: пока она держалась, можно было обеспечивать себе планомерный отход.
На обоих берегах реки кипела лихорадочная работа. На нашей стороне саперы делали из камыша, бочек, досок плоты и понтоны. На х. Протичке для этих целей было разобрано здание школы. Немцы и румыны в свою очередь торопились разгрузить на дороге Славянская—Анастасиевская огромную «пробку» из застрявших машин отступающих частей, которую постоянно атаковала советская авиация.
Переправа…
Еще за несколько дней до начала форсирования Протоки в тылу врага начали действовать советские разведгруппы. Одними из первых смельчаков, высадившихся 15 марта, стали сапер Николай Калмыков и разведчик Василий Москаленко из 43-й стрелковой бригады. За этот подвиг они были представлены к медали «За отвагу».
Форсирование Протоки основными силами началось в ночь на 19 марта. Части 9-го стрелкового корпуса под ураганным огнем врага переправились через реку и захватили плацдарм на западном берегу в районе «Сад-Гиганта». Использовав успех, командующий 9-й армией генерал-майор В.В.Глаголев направил на этот участок почти все переправочные средства. На участке 37-й армии начали переправу части 389-й и 295-й стрелковых дивизий.
Немцы и румыны отчаянно сопротивлялись. Дамбы обвалования и жилые дома с садами на берегу реки противник приспособил к обороне, на многих участках были вырублены деревья, чтобы обороняющимся было удобнее вести огонь.
Ночь с 22 на 23 марта навсегда осталась в памяти жительницы Славянска-на-Кубани В.В.Новиковой. В 1943-м ей было семь лет.
— Над Протокой стояло зарево от стрельбы и горящих зданий, — рассказывает Валентина Васильевна. — Моя семья, как и многие другие, в ту пору жила в землянке, временно бросив хату без присмотра. Отступая, немцы поджигали соломенные и камышовые крыши хат. После их ухода мы с бабушкой-соседкой пошли посмотреть, уцелели ли наши дома, и попали на минное поле. Ее убило сразу, меня же ранило. Вытащили меня с поля только через четыре дня, когда наши саперы разминировали местность.
Вечером 22 марта «Посейдон» рухнул: уцелевшие оккупанты, над которыми нависла угроза окружения, поспешили в сторону Анастасиевской. Утром 23 марта советские войска уже полностью контролировали Славянскую. На улицы вышли ликующие станичники, радостно встречавшие освободителей.
О важности этих боев для немцев и о многочисленности потерь врага говорит факт учреждения в 1943 году в Германии воинской награды «Кубанский щит». Зачастую этим знаком отличия награждали посмертно. Мы, потомки, по праву гордимся советскими воинами 58-й, 37-й и 9-й армий, освобождавшими наш район: они мужественно сражались в тяжелейших условиях и покрыли знамена своих полков неувядаемой славой.
А.Силенко
